Рождение Ностальгии

Материал из Червепедии
Перейти к: навигация, поиск

1

Всё началось в 1987 году. В тот злополучный зимний вечер, отец небольшого семейства пришёл домой убитый горем. Мало того, что выручка предприятия, на котором он работал вот уже девять лет, снизилась и зарплату в этом месяце теперь ему выдадут продукцией завода: велосипедами, так ещё и начальник его отчитал. И было бы за что?! Так, невинная шалость: в преддверие зарплаты, будучи в хорошем настроении, Володя ради шутки кинул промасленную тряпку на пустой кислородный баллон в цеху. То, что он пустой, знал только он. А потому работники охуели и побежали врассыпную. Напугавшийся начальник залетел в каморку, где с лёту споткнулся об пьяного электрика, упал и расцарапал себе велосипедными педалями весь лоб. Итог: выговор и хуй ему, Владимиру, а не зарплата в этом месяце.

Володя сильно устал и был зол. Он никак не мог поверить тому, что добродушный ранее начальник задаст ему такую трёпку. Ему, работнику-передовику, на котором держится весь завод! Одно радовало: любимая жена, его милая Лариса, ворковала на кухне готовя ему вкусный ужин.

— Володя, иди скорее кушать! Устал поди бедный, на работе опять весь день возился со своими станками, да велосипедами!? — донёсся голос жены. — Я сегодня рано с работы пришла, пельменей вот налепила тебе. Сварила пятнадцать штук, как ты любишь. Ох, Володька, время-то сейчас тяжёлое в стране. Экономить нам на всём нужно. Даже на пельменях.

Лариса положила лишние пельмени в двойной полиэтиленовый пакет, тщательно его завязала, привязала к потрёпанным ручкам прочную бельевую верёвку. Затем она подошла к кухонному окну, открыла форточку и осторожно спустила пакет через проём в вечернюю уличную стужу, защемив верёвку полузакрытой створкой. На холодильник семья так и не смогла накопить. Все их сбережения моментально уходили на обеспечение ребёнка и пропитание.

— Ну вот, нам ещё и на завтра хватит. — довольно произнесла Лариса.

Володя с трудом встал с дивана и медленно, тяжёлой походкой побрёл в сторону кухни. Его жена часто приходила домой рано днём. Да и вообще, он так до сих пор и не разобрался в её рабочем графике. Лариса работала на проходной в главной гостинице Ростова и часто ночевала в свободном номере. Открыв дверь из коридора на кухню, Владимир сразу же устремился к столу.

— Ты бы хоть руки помыл! Носишь на себе всякую заразу со всего завода. — проворчала жена.

— Да иди ты! — отмахнулся Володя и начал жевать пельмень. — Эх, сейчас бы сметанки!

— Да какая теперь, к чёрту, сметанка? Мать моя недавно корову заколола. — сказала Лариса. — Не будет нам теперь никакой сметаны. И молока тоже не будет. Да и вообще, продукты нужно экономить. Ты знаешь, что мне сегодня целый килограмм муки пришлось выбросить? Черви в ней завелись какие-то. Мука-то давнишняя, прогорклая вся, а новую купить не на что.

Володя промолчал и вспомнил о сегодняшнем конфликте с начальством. Спросил лишь одно:

— Спит наш ребёнок? Тихо как-то.

— Давно уже спит. Ты сегодня поздно что-то пришёл. — ответила ему Лариса.

Владимир доел последний пельмень, отрезал кусок чёрствого вчерашнего хлеба и принялся "вылизывать" им тарелку. Кусок разбух и намок. Он засунул его себе в рот, проглотил, поднялся из-за стола и пошёл спать в зал на раскладной диван. Жена, домыв посуду, пришла к нему чуть позже.

— Ну что? Давай, потихоньку! — заговорщически произнесла Лариса. — Пока я дома. Завтра у меня аврал, политик какой-то в Ростов приезжает, скорее всего домой не приду.

— Давай. — безразлично ответил Владимир.

Диван глухо заскрипел и закачался.

— Тише, тише ты! Ребёнка разбудишь! Я уже тебя целый месяц прошу положить газету под ножки дивана. Всю краску на полу уже исцарапали! — шёпотом возмутилась жена.

Если бы знал тогда Володя, что эта обычная ночь, как и тысячи других, перевернёт его жизнь с ног на голову, домой бы он тогда не пришёл. Напился бы с электриком и остался в его каморке коротать длинную зимнюю ночь. Но судьба сыграла с ним злую шутку. Не рассчитал, промедлил на заключительной фрикции, сорвался прерванный половой акт. Тугая струя спермы под давлением вылетела из его мозолистого рабочего члена и ударилась об стенку влагалища ещё до того, как он его полностью вынул. Уставший и озлобленный на весь мир, Владимир совершенно не почувствовал этого, вытащил обмякший пенис и обильно завершил начатое на пухлый живот жены, попутно попав и на старенькую, всю в заплатках, простыню.

— Хосподи, какой же ты у меня неаккуратный! Успел хоть? — проворчала над ухом Лариса. — Вытирай скорее!

— Успел. — безразлично ответил Володя, снимая с себя семейные трусы с большой дыркой на левой ягодице и вытирая ими живот жены и простыню.

— Давай быстрее. Чего ты возишься? Мне завтра вставать раньше чем тебе. Дери чёрт этохо политика. — недовольно проговорила Лариса.

— Да всё уже. Тут немного было. — виновато ответил Володя, одел мокрые трусы и повернулся к стенке. — Спокойной ночи.

Жена уже спала и ничего ему не ответила. Завтра обычную советскую чету ждал трудный рабочий день.

2

Дни пролетали незаметно. Лариса всё так же редко ночевала дома, а Володя приходил поздно вечером домой, кормил своего сына и ложился спать. Отношения с начальством у него испортились окончательно. Весёлый и общительный начальник стал теперь на редкость придирчивым и вредным. Часто задерживался на работе и задерживал всех подчинённых, а особенно Владимира. Зарплату платили не каждый месяц, полки магазинов были пусты. Спасали различные бабкины соленья да варенья и огород.

О беременности Ларисы Володя узнал от неё самой. Он, конечно, заметил что его жена несколько располнела, но не придал этому особого значения.

— На работе поди хорошо наедается да подворовывает. Хоть бы домой таскала что ли. — подумал как-то Владимир.

Как-то раз вечером начальник всё-таки отпустил его вовремя и Володя пришёл домой рано. Лариса вчера говорила, что скорее всего ночевать она останется на работе, поэтому он её даже и не ждал. Она никогда не приходила домой когда говорила подобное. Владимир спокойно читал газету на кухне и пил чай. Он уже поел сам, накормил сына и уложил его спать в закутке зала однокомнатной квартиры. Его спокойствие нарушил звук ключа в замочной скважине. Кто-то пытался открыть дверь, но это у него никак не получалось.

— Воры?! — мелькнуло в голове Владимира. — Да у нас и брать-то нечего!

Володя подошёл к входной двери и громко спросил:

— Кто там?

— Открывай скорее, это я. Никак не могу открыть дверь, руки дрожат. — беспокойным голосом ответила ему Лариса.

Владимир, почуяв неладное, открыл дверь, и в квартиру завалилась перепуганная жена, вся в слезах.

— Володя, хоре то какое случилось у нас. Беременная я. Была у гинеколога сегодня, пятый месяц уже оказывается. Что нам теперь делать? — ошарашила она с порога своего мужа.

— Что?! Ты в своём уме, Лариса, блять! Я кое-как справляюсь, недоедаю, работаю по две смены! Ты вообще понимаешь, что мы просто физически не сможем потянуть второго ребёнка? — взревел Владимир.

Лариса рыдала и что-то бессвязно лепетала.

— Это всё твоя ебанутая экономия на гандонах, Лариса! Сэкономили, блять! — продолжал муж.

— Да помолчи ты! Разбудишь же! Тоже мне блять, стрелок хуев. Успел он, бля. — парировала заплаканная Лариса.

В коридор из зала прибежал их ребёнок, разбуженный шумом и громкими голосами.

— Уля, мама плишла! — громко заключил он, подбежал и обнял ноги Ларисы.

3

В советское время услугами ростовского абортмахера пользовалось множество женщин. Нежелательная беременность тогда сильно осуждалась в обществе и глупые, молоденькие девушки, попавшие в такую передрягу, старались провернуть всё тайком.

— Эх, если бы Лариса узнала о беременности чуть раньше, жизнь бы сейчас не катилась под откос. — думал Владимир.

Соседи, как всегда всё быстро разнюхали и поняли, что будущий ребёнок будет нежеланным. Никакой помощи от соседей ожидать не следовало. Одни лишь повторяющиеся изо дня в день идиотские советы, да всеобщее порицание вида: "Одного-то не могут нормально прокормить, а уже и за второго взялись.", "Где это видано? На голодную жизнь детей своих обрекает мужик.", "О чём они думали?".

— Как бабки старые на лавочке. — Володя сжал кулаки и упёрся взглядом в стенку. Ну уж нет. Он сможет прокормить семью, даже если ему придётся проводить на работе целые дни напролёт. Он ещё им всем покажет. Лариса не подкачает. Второму ребёнку быть! С едой, если что тёща уж поможет. Огород всё-таки большой. Не зря же он ей каждую весну картошку садит.

Рожать решили в местном ростовском роддоме №5. Даже совсем озверевший начальник Владимира по такому случаю отпустил отца семейства с работы. Роды давались Ларисе тяжко. Владимир как мог поддерживал свою милую жену, ожидая её под окнами роддома после рабочего дня. В этот раз ему разрешили остаться внутри, так как всё должно было произойти с минуты на минуту. В вестибюле заведения было сильно накурено, а от проходящих мимо врачей тянуло перегаром.

— Да как они смеют, это же роддом! Никакого порядка в стране нет! — гневно прошипел себе под нос Володя. И уселся на свободное место, рядом с молодым мужчиной с печальным и обречённым взглядом.

Лариса лежала на втором этаже здания, в палате №17. Вокруг неё возилось двое акушерок. Воды уже отошли, а схватки закончились. Но младенец никак не хотел покидать свою мать.

— Ну шо? Будем вспарывать?! — деловито пробасила пожилая акушерка издалека похожая на теплоход. — Лариска, ты давай не отвлекайся, тужься.

Лариса сделала глубокий вздох, натужилась изо всех своих сил и дала этому миру новую жизнь, попутно вскрикнув и потеряв сознание от боли. Акушерка быстро перерезала пуповину и хотела было подцепить младенца огромными щипцами, но существо неожиданно извернулось. Это было именно существо, лишь издали напоминающее нормального человеческого младенца. Своим внешним видом оно скорее напоминало какую-то заморскую хищную птицу, чем детёныша млекопитающего. Тоненькие и слабые руки, заканчивающиеся высоко поднятыми на манер крыльев плечами, быстро извивались, стараясь найти что-то, за что можно было ухватиться. Длинные и тощие ноги, непропорциональные остальному телу, были похожи на ветки; они деловито перебирали воздух, словно искали опору. Маленькая головка на длинной шее заканчивалась крупным острым носом, похожим на клюв. Существо вертело головой, выражение его лица было безэмоционально и надменно. В палате стояла мёртвая тишина. Существо действовало молча.

Всё случилось быстро. Пока акушерки, опешив, словно загипнотизированные наблюдали за движениями существа, оно что-то искало. Наконец уродец замер. Он нашёл то, что хотел — край кушетки. Уцепившись за него своей тонкой ручкой он с довольной ухмылкой на маленьком личике в мгновение ока брякнулся на пол, обдав изумленных медработников выделениями Ларисы. Но какого же было удивление акушерок, когда они увидели, что уродец пытается встать на свои две длинных и тонких ноги! Со второй попытки ему это окончательно удалось и существо заковыляло к выходу из палаты. Было видно, что уродцу с трудом даётся ходьба, он переваливался из стороны в сторону, качался, но всё же шёл к своей, только ему одному ведомой, цели. Подойдя к дверному проёму уродец упёрся телом в стену и потянул на себя угол двери. Она со скрипом поддалась. Существо покидало палату, по полу за ним волочилась наскоро обрезанная пуповина...

4

В коридоре второго этажа ростовского роддома №5 у немытого окна стоял старый советский телевизор, постоянно крутивший самый важный государственный канал. Ручки переключения программ и громкости были давным-давно кем-то срезаны, поэтому рядом с телевизором всегда находились плоскогубцы, которыми и переключались программы. Обычно у телевизора было людно. Медицинские работники роддома, уставшие в течение рабочего дня, имели возможность присесть на лавку возле телевизора, отдохнуть немного и побежать дальше по своим делам. Сейчас возле него крутилось два молодых медбрата, устроившихся сюда работать совсем недавно; один из них переключал плоскогубцами каналы, стараясь найти новостную передачу. Наконец ему это удалось и он присел на лавку ко второму, продолжив обсуждение политической ситуации в стране.

— Бля, сука, Горбачёв пидор, что творит. Перестройка какая-то хуё-моё, ебало бы ему вскрыл. — громко заявил второй медбрат, уже сидевший на лавке.

— Тихо ты. Не ори, а то акушерки опять нажалуются и начальник опять будет нам трахать мозг. — ответил ему первый, он был немного старше и опытнее.

Дверь палаты №17 со скрипом открылась, парни быстро перевели своё внимание на неё.

— Ну, бля, довыёбывался. Ща акушерка выйдет, пизды нам даст. — тихо прошипел на младшего медбрата старший.

Но к их изумлению, из палаты №17 вышла не акушерка, а мелкий человекоподобный уродец, который увидев телевизор, сразу же двинулся к нему. Младший медбрат заёрзал на лавочке, всеми силами всматриваясь в лицо этого существа. Наконец, когда уродец подковылял совсем близко, он его окликнул:

— Паш это ты?

— Я. — удивлённо заявило существо.

— Ты ходишь? — не унимался младший медбрат.

— Хожу, конечно, а отхуда вы меня знаете? — удивленно спросил уродец с ярко-выраженным южно-русским акцентом.

— Мы черваны. — ответил медбрат за двоих.

Существо резко изменилось в лице и гневно, не разжимая зубов прошипело на весь коридор:

— Пошли на хуй!

С ним что-то произошло. Уродец внезапно упал на спину, и подняв задний проход вверх начал извергать из себя фекальные массы, стараясь попасть в телевизор и забрызгать наглых медработников. Но напора не хватило, струя постепенно ослабевала, пока извержение и вовсе не прекратилось, оставив существо лежать в луже собственных испражнений. Где-то вдалеке одиноко завыла собака.